И в а н  М а т ю ш к и н 

 Он просто должен быть...

Глупость, всегда лучше вычурности и строгих линий…

…Как-то раз я спросил у Мери: «Для чего тебе колокольчик?» На что она, как-то потупив взгляд и опустив голову вниз, ответила: «Он просто должен быть… Просто должен каждый день звенеть…для меня…для всех…» Я не видел её лицо в этот момент, но я отчётливо слышал, что она говорила это, улыбаясь. Как много она вложила в эту фразу, жаль, что я не понял сразу…

Мери бесконечно любит жизнь, а каждой жизни, необходимо чем-то питаться, одной хватит и пары травинок, кусочка зелёного листа, другой и чужой жизни мало...

 Её глаза сияли каждый день, без конца поглощая радость и смех и лишь вечером, когда руки уставали от взмахов, колокольчик всё реже и реже издавал свой звон. Так думал я… Но я ошибался, вовсе не глаза…вовсе не переставал… Знаете, что бы Мери не говорила о своей жизни, что бы она не говорила о Мире, ей нравилось всё.

Однажды я гулял в парке.  Кроны его деревьев были настолько густыми, что даже днём здесь было темно, не говоря уже о вечере. Но именно вечером парк наполнялся тёплым электрическим светом. И лишь в его глубине, где выложенные брусчаткой дорожки, сменялись годами вытаптываемыми тропками, продолжала главенствовать тьма, бесконечно слетала листва с деревьев, мелодично звенел колокольчик и… Вам не кажется, что из этого списка что-то выпадает? Мери… Я решил узнать что это за звук и стал пробираться через мрак, ведомый глухим звуком колокольчика. Я шёл и шёл вперёд, пока звон не стал отчетливо слышен, а на небольшой опушке, я не увидел очертания стоящего человека. Это была Мери. Красной точкой светилась сигарета у его губ.   Я не хотел напугать её, поэтому долга боялся выйти их укрытия и подойти. Когда я всё же собрался с силами и был готов сделать первый шаг, небо озарилось таким белым светом, которого даже нет у... Кроны многолетних гигантов разверзлись и на опушку, рядом с Мери опустилась… старуха. Свет исчез, но её платье продолжало сиять этим неистово белоснежным светом. Старуха была настолько стара, что казалось, она готова развалиться, от одного моего взгляда, превратившись в горстку пепла. Мери даже не шелохнулась, будто бы была с ней знакома много лет. Тут старуха протянула руку к колокольчику мери, взяла его за язычок и… и он засветился тем же светом и свет становился всё ярче и ярче, пока резкой вспышкой не озарил всё. Когда пятна в глазах исчезли, я увидел, на опушке, в окружении сеявшей травы стояли Мери и молодая девушка… и если бы не платье, я бы некогда не узнал в ней той старухи. Вовсе не глаза…впитывали счастье и смех, а колокольчик. Вовсе не переставал звенеть, а берёг силы для этой встречи. Старуха каждый день, омолаживалась, за счёт безграничной силы, силы счастья.

Кто же она??? Это душа Земли, уставшая от грязи и ужаса, от боли и страдания. И лишь Мери, поддерживала ели теплившуюся в ней жизнь. День изо дня…отдавая частичку себя, отдавая частичку каждого…

«А что было дальше?... Папа, что дальше?»

«Дальше? А разве ты сам не видишь сын? Оглянись вокруг…ответ везде, в каждой улыбке, в каждом счастливом взгляде, в каждом новом дне на Земле… в каждом не последнем  её вздохе, в каждом новом вздохе Мери, в каждой новой мелодии колокольчика».