ИНЫЕ

Я - фаталист

И верю только в случай,

Что лермонтовский описал герой.

Я – чистый лист,

И времени представленный покрой–

Он из эпохи из другой.

А кто на новый лад герой.

Ну вот, игра с самим собой,

И чей тут ход :

Мой или твой,

Поймет лишь тот

Кто в игры эти не играл.

Чей путь как будто на Голгофу,

Кто мир не из газет познал,

О ком писали нулевую строфу.

Бежать от страха бесполезно!

А вдруг он следом побежит!

Или смириться и со страхом жить,

Или бороться безвозмездно?

Не нам решать, вся жизнь давно предрешена,

Нам остается лишь вкушать,

Что приготовила судьба.

Ну что, стандарта обыватель,

Держи в своих руках судьбу!

Эпохи новой испытатель,

Спасай ты жизнью жизнь свою!

Носите крылья из пластмассы

И верьте в разум неземной,

Кидайте крики и угрозы

Идеологии другой,

Которая нашла пристанья

В угрозе мира роковой.

И тяжело веков приданье,

Ведь людям не найти покой.

Отдача жизни мотовству,

Решение проблем банальных -

Что ждет в раю или в аду?

И вечный поиск тех, кто крайний -

Вот весь досуг простых животных,

Что научились говорить

Для прозябания лишь годных

Готовых по теченью плыть.

Но есть другие!

Есть, но мало.

Они грядущего отцы!

Им будто небо приказало

Сводить теперь к концам концы.

Они вершины пирамиды,

И после смерти всех смертей

Из царства грозного Аида

Вострянет горсть иных детей.

Они нам новый мир откроют,

Подует ветер перемен,

Надеюсь, человек усвоит

Ведь этой жизни круг нетлен.

Пророк

Вчера поведал ангел мне

О бытия небытие.

О нежити толпе глухой

И прахе, что пойдет со мной.

Склонись, вкушай из уст моих

И прахом к пеплу обернись.

Восстань как будто бы маис

Освободись, освободись…

Уста смочил святой водой

И руку жизни простирая:

«Домой,

Идём скорей домой…

И сделав шаг я понимаю…

Дарован небом шанс прозренья

И кровью манускрипт скрепив.

Я с точки дарвинского зренья

Ступенью выше всех ступив.

Стал эволюции дитя.

И ангела держа за руку,

Я вник в познанье жития

И я ступаю по другому кругу.

Здесь все весы- есть равновесье.

Здесь отраженье- человек.

Здесь пепел прировняет снег.

Здесь идеал есть мракобесье.

Орудие труда- перо,

Объект порвало созерцанья.

И в душу новое окно,

Внесло учение скитанья.

Нести по ныне весть благую.

В потёмках душ искать зерно.

И разумом вкушать святое

И жать плоды с ветвей его…

Всё это я тебе пророчу.

Сказал мне, руку отпустив.

И я проснулся среди ночи

В себе пророка ощутив.

Царь без седла

Проклятых предков светлые умы,

Увы, векам по ныне неподвластны.

Дела не до кона. Но мысли страстны.

Песчинки времени сквозь пальцы,

Сочатся в реки времени.

И вот опять моя ладья,

Невы мутнеющие воды,

Разбудит нежно ото сна.

И снимет тени петербургских сводов.

Я вёсла в воду опускаю,

Но а поднять уж нету сил,

В реке умершим  нету краю.

И вдруг один заговорил…

О Пётр, ты рабов смиренных,

На растерзание отдал.

Свой трон, ты к нашим шеям, бренным,

Тяжёлым грузом привязал.

Тебе бы сгинуть в питерских болотах,

Тебе б под судоверфью слечь.

Твоя бы голова слетая с плеч,

Катилась к нашим чищеным ботфортам.

Зачем детей ты наших наказал Невою.

И взглядом бронзовым вниз воззерая хладно,

Своей громадой над гранитною скалою,

Бросаешь тень, их жизни забирая безвозвратно.

И не грохочет вестовая пушка в полночь.

Не реют флаги и не плещут паруса.

Но мертвецы, Отечества Отца.

Оставили в седле, но без седла.

И прочь.