…оме Павла, который изобразил на своем доме повешенную Есфирь Аркадьевну, учительница вернулась к Вери. Она не задала вопроса вслух, но выразила недоумение глазами.

- Это мой дом, - указала Вери на облако. – Это и ваш дом. Это для нас всех дом. Мы потом все туда вернемся.

Есфирь Аркадьевна, глядя на мокрый от слез лист Вери, отчего-то всхлипнула и сама, но на передних партах тут же начали смеяться, и пока она читала хохотунам выговор, прозвенел звонок. Решив дать Вери задание на дом нарисовать тот дом, где живут ее родители, – и боясь, что девочка снова нарисует облако, – она повернулась к ней, и тут вошел Антон Янович.

Лера быстро шепнула Вери:

- Если хочешь ко мне, улыбнись.

- Зачем? – прошептала Вери. – Я пойду к тебе.

- Здравствуйте, - сказал классу директор. Когда все поздоровались с ним, он встретился глазами с Вери, и та со своим черным портфелем подошла к нему.

- Ну, пойдем, Вери, - сказал Антон Янович.

- Я хочу сходить к Лере. Она меня звала.

- Ну хорошо, - улыбнулся директор. – Когда выйдешь от нее, возвращайся ко мне в кабинет.

- Спасибо, - сказала Вери. Она вышла из класса первой, забыв свой рисунок на столе. Лера, вымыв руки, решила взять его на память и через три дня потеряла.

Игорь вышел последним. Увидев Вери с Лерой, он подбежал к ним и запел:

 

Славься,

Дочь великого Фаста,

Ты юна и прекрасна,

Хоть прекраснее я!

 

- Молчи, козел, - сказала Лера. Игорь понял, что она обиделась на оказанное не ей внимание, и ответил:

- Молчу, лягушечка.

- А ты осел, баран, медведь и весь зоологический словарь!

Игорь скорчил рожу, потому что последние слова придумала Соня, и убежал вместе с «красными».

- Не надо говорить такие слова, - прошептала Вери.

- А что ж мне, матом ругаться? Нам Клара Карповна за это такое устраивала, что мне этого уже совсем не хочется. – Тут Лера вспомнила, что Вери нельзя задавать никаких вопросов. – Ой, прости! Пойдем.

Вери бросилась к выходу так, будто в школе был пожар. В эту минуту ей как никогда подходила ее фамилия в сочетании с именем. У школьных дверей она дождалась Леру, и девочки пошли вдвоем, взявшись за руки. Несмотря на октябрь, было по-летнему жарко. А вот рука Вери сперва показалась Лере холодной, как снег, но по пути постепенно согрелась.

Лера жила недалеко от школы, в доме из красного кирпича. Проходя через его арку, девочки встретили мальчика из третьего класса.

- Привет, Бобров! – насмешливо сказала Лера. – Что это ты в такую жару в шапке? Рога прячешь?

Мальчик молча показал ей два средних пальца и ушел.

- Не надо так говорить, зачем? – сказала Вери. Лера промолчала, чтобы не вызвать новых слез, и обе вошли в подъезд, исписанный неприличными словами. В ход были пущены и синий мел, и синяя краска.

- Я на эту их писню не смотрю даже, - сказала Лера. – Я этого выше. Третий этаж, пешком подымемся.

На третьем этаже Лера открыла своим ключом темно-красную дверь и вошла в прихожую. Включая свет, она услышала тихие слова Вери: «Мир дому сему».

- Заходи, разувайся, - сказала Лера. – Мама с папой не пришли еще, вдвоем будем. Блинчики я до обеда сообразила, похаваем, а потом я твоя.

Она ждала, что Вери и в ее квартиру вбежит быстрее скорости звука, но та вошла медленно и осторожно, словно опасаясь, что под ней провалится пол.

- Руки если помыть, то вон там, - указала Лера на ванную. Пока Вери снимала туфли и вешала на крючок свой черный портфель, Лера уже успела вымыть и руки, и лицо, а пока Вери была в ванной, Лера быстро переоделась в домашнее и принесла блюдо с блинчиками на диван в единственной комнате. Но когда Вери вышла из ванной, на диване рядом с хозяйкой она оказалась за одно мгновение.

- Тут я и живу, - улыбнулась Лера. – Мама с папой спят на диване, а я на полу около. Включила бы телик тебе, да нету его у нас. Я его только у Игоря смотрю. Зато у нас компьютер есть и магнитофон. Ты, Вери, кого любишь слу… Ой, прости. Глянь вон на кассетки и выбери сама, че поставим.

- Зачем? – спросила Вери.

- Ты, видно, музон не слушала. Попробуй – кайф такой, особенно Наташа Королева мне вкатывает. А «синие» всякую чухню типа «Руки вверх» слушают.

Вери встала с дивана и начала ходить по комнате, заглядывая во все углы и на все полки шкафа. Лера сгорала от любопытства, но так и не решилась спросить, что она ищет. Впрочем, через минуту та спросила сама:

- А у вас, что ли, икон в доме нет?

- Не пойму, о чем ты. На компьютере у меня есть иконки. Я тебе его включу потом. А сейчас лови ритм и кушай блинчики.

Лера включила магнитофон и поставила кассету Наташи Королевой. Минут десять она наслаждалась музыкой и блинчиками и только потом поняла, что Вери так и не вернулась на диван.

- Не пойму я, чего ты ищешь, - сказал Лера. – Если книжули хочешь поглядеть – базара нет, бери, смотри.

Вери мгновенно схватила одну из книг, пылящихся на полке, - это была книга про русских художников. Одну за другой перелистывая страницы, она вдруг сжала томик и метнулась на диван.

- Видишь… Его? – прошептала она.

Лера прочитала имя художника на иллюстрации: «Андрей Рублев». Она удержалась от вопроса «кого – Его?» и молча кивнула.

- Ты хотела знать, кто я. Посмотри на Него. Если ты Его видишь, то и меня видишь. А не будешь видеть Его, и меня не увидишь…

- Вери, че-то не пойму я тебя. Ты говоришь про какого-то одного «Его», а тут три ангела.

- Это Святая Троица. Он Един в Трех Лицах. Это Бог.

- А я в Бога не верю, - с улыбкой сказала Лера. И тут же Вери, закрыв лицо ладонями, залилась такими рыданиями, что у Леры от страха закружилась голова. На этот раз Вери плакала в полный голос, и Лера, не зная, чем ее успокоить, боялась даже прикоснуться к ней.

- Ну не плачь… Ну прости меня… - через пять минут сказала она.

- Мне тебя жалко… - сквозь рыдания ответила Вери. Лере в это время пришла в голову мысль отвлечь ее на что-нибудь другое. Выключив ненужную теперь музыку, она сказала:

- Ну хочешь, в компьютер поиграем… Ну хочешь, я тебе про наш класс расскажу…

- Расскажи, - вдруг быстро успокоившись, сказала Вери. – Про Борисоглебского расскажи. Как его имя?

- А у него нет имени, - улыбнулась Лера.

- Как это – нет?

- Ну, какое-то когда-то было. Но его никто не помнит. Он и сам забыл. Да и разве мало таких, как он? Учителя его только по фамилии называют, «красным» его имя в мыльницу не нужно, для «синих» он дружбан или баклан, для дяди пацан. А тетради свои он не подписывает – писню его и так все отличают.

- А как же папа и мама?

- А нету их у Борисоглебского. Он с дядей живет, а тому плевать на него. Хавать дает, спать есть где, а остальное ему до мыльницы.

- Я помолюсь за него… - прошептала Вери.

- Помолись, - сказала Лера. – А друг его, Павел Попович, все время с ним. У Поповича кличка Гагарин. Знаешь, почему? Потому что его зовут, как какого-то космонавта.

- Зачем нужна кличка? – тихо сказала Вери.

- Ой, да ладно тебе! Какая-то ты уж очень… такая. Давай лучше в компьютер поиграем.

Лера принесла с кухни два табурета - больше у нее и не было – и поставила их около компьютера. На один она усадила Вери, на другой уселась сама. Включив компьютер, она запустила игру «Heroes-2».

- Ты, кончено, в компьютер не играла. Давай покажу, как это клево. Вот смотри, тут карта, выбираем цвет, за который будем играть… у меня это всегда красный… теперь нужно выбрать нашего героя. Рыцарь, варвар, сорцересса, варлок, визард, некромансер. – Конечно, Лера произносила названия героев так, как они пишутся по-английски. – Кивни, какого тебе. А, ладно, ты ж не знаешь, чем они отличаются. Давай варлока, у него драконы клевые.

Не дождавшись ответа, она оставила название «Warlock» и начала игру. Девочки увидели колдовской замок в окружении деревьев, а когда Лера щелкнула по нему мышью, замок приблизился, и около него стали видны глубокая пещера и странное круглое строение с кем-то крылатым на крыше.

- Это вот наш замок, а это наш герой. А вот это его войско.

Внизу экрана было изображение старого колдуна, а справа от него две картинки: кентавр, вооруженный луком, и какое-то серое чудище с крыльями.

- А это кто? – указала на него Вери.

- Это горгулья. Хилая, зато летает и быстрая очень. Сейчас поближе покажу.

Лера щелкнула по горгулье, и появилось изображение чудища в полете, а справа от него надписи:

 

Attack Skill: 4

Defense Skill: 7

Damage: 2-3

Hit Points: 15

Speed: Very Fast

 

Дальше Вери читать не стала.

- Откуда здесь мое имя? – спросила она.

- Что? Слушай, точно! – засмеялась Лера. – Ну и повезло же тебе с именем! Но тут не про тебя, а какая у горгульи скорость. А видишь, как совпало!

- Поздно уже, - сказала Вери и вскочила с табурета. – Пойду я…

- Домой? – спросила Лера. И Вери, услышав вопрос, вдруг задрожала, схватилась за грудь и рухнула на ковер.

- Вери, Вери, ты что! – закричала Лера, наклоняясь к девочке. Та лежала без движения, с закрытыми глазами. Лера в ужасе заметалась по комнате, не зная, как и чем помочь, но вдруг заметила, что девочка медленно встает.

- Ой, прости, прости меня, пожалуйста! Больше я никогда, никогда тебя ни о чем спрашивать не буду!

- Прости ты меня, - встав, прошептала Вери. – Я тебя расстроила…

- Давай провожу тебя, - сказала Лера. Она вытерла девочке слезы и проводила ее до выхода.

- Антон Янович меня ждет… Спасибо за все. Я люблю тебя, - сказала, уходя, Вери. Лера же, закрыв за ней дверь, еще целый час играла на компьютере. Больше всего ее расстроило то, что Вери так и не попробовала ее блинчиков.

 

* * *

На следующий день Лера пришла в школу, сияя от радости. Она представляла себе, как на уроке физкультуры попросит Вери бежать за «красных» и таким образом победа в эстафете уплывет из рук «синих». А если Клара Карповна устроит вместо эстафеты соревнования по чему-нибудь еще – скорость Вери и там пригодится.

Но первым уроком был труд. Обе девочки из пятого «А» ходили на него вместе с шестым «Б», и Лера ожидала увидеть у двери класса Соню в окружении десятка шестиклассниц, однако не увидела никого. Прозвенел звонок – и дверь так и осталась запертой.

- Заболела Наталья Федоровна, что ли? – вслух сказала Лера. – И че мне теперь делать? Вери здесь нет, Синяя уже ушлепала… Пойду проведаю пацанов, вдруг у них Норкин опять. – Что «опять», Лера не сказала, потому что и так знала это прекрасно.

Она побежала на другой конец коридора и, остановившись у двери мастерской, услышала там шум множества голосов. Среди них был и голос Сони, поэтому Лера смело вошла внутрь.

Войдя, она встретилась глазами с тремя «синими» и резко отпрыгнула налево. Ни один из трех плевков не попал в цель. Лера перебежала поближе к «красным», при этом ее шлепнул ниже спины брошенный «синими» гвоздь. Поздоровавшись с Игорем, она заметила, что Вери стоит рядом с Соней, и та о чем-то с ней разговаривает. Лера презрительно скривила губы, но ничего никому сказать не успела – заговорил Борисоглебский:

- Сонюська, Норкин там курит, глянь, какой у него дым.

Соня отошла от Вери, открыла окно и вылезла на улицу. Посмотрев на крыльцо запасного выхода, она подтянулась на руках и влезла обратно.

- Все ништяк, пацаны! Дым коричневый! Урока не будет!

Коричневый дым означал, что учитель труда курит не табак. Антон Янович уже два раза увольнял Семена Степановича Норкина за употребление наркотиков и два раза брал его обратно, так как ни один другой человек не желал идти к нему в учителя труда. Кроме того, когда Норкин курил обычные сигареты, то уроки проводил замечательно – во всяком случае, никто не жаловался.

- Почему урока не будет? – спросила Вери, но ее тихий голосок никто не услышал. А Павел сказал: «Ну, начнем».

- Начнем, - сказал Борисоглебский. Подойдя вплотную к Вери, он заглянул ей в глаза и насмешливо произнес:

- А скажи, Фаст, если тебя на кресте распять, ты у нас воскреснешь?

Лера услышала это и вздрогнула, ожидая нового обморока. Она не сводила глаз с Вери, но та стояла и молчала, а ее глаза остались сухими.

- Чего, не знаешь? – усмехнулся Борисоглебский. – Видать, не пробовала. А давай-кося проверим.

- Так, - сказала Соня, - умней ты ничего не придумал?

- Отвянь, Сонюська. Не до тебя щас. Павел, крест тащи.

Павел побежал туда, где хранились доски, и с трудом выволок оттуда большой деревянный крест, высотой чуть пониже роста Вери. Крест этот еще в сентябре сколотили старшеклассники, но для чего он должен был стать деталью, пятый класс, конечно, не знал.

- Че стоите, тупари? – вдруг обратился Павел к ближайшим «красным». – Помогайте!

И те неожиданно послушались. Крест был поставлен за спиной Вери, а мальчишки – и «синие», и «красные» - обступили его кольцом. Лера осталась вдвоем с Игорем.

- Они что, серьезно? – прошептала она.

- Серьезнее не бывает, - прошептал Игорь.

В это время Борисоглебский сказал:

- Так, вы там крепко держите крест, а ты, Гагарин, держи Фаст. А ну, Егор, тащи молоток с гвоздями!

- Чего держать? – сказал Павел. – Она стоит, не вырывается. Крест низковат. Побольше сделать не могли, уроды.

Лера вытаращила глаза и вцепилась в верстак. В это время Игорь осторожно снял с ее левого плеча ранец и отнес туда, где лежали ранцы всех «красных». Остальные смотрели на крест и на Вери.

Молоток и гвозди оказались в руках у Борисоглебского. Чувствуя, что сейчас все слушаются его, и наслаждаясь этим, он продолжил:

- Теперь ты, Егор, держи Фаст. А ты, Гагарин, руку ее левую давай, прижми к поперечине. Ладошкой вперед. Чтоб все по правилам.

- Погоди, - сказал Павел. – Чтоб все по правилам, нужна дощечка. Над головой. С надписью.

- Базаров нет, - ответил Борисоглебский, взял с пола маленькую дощечку и нацарапал на ней гвоздем:

 

Very Fast 

 

- Сойдет, Гагарин?

- Ага, ништяк. Прибивай.

- Да ну, облом. Ее сначала. – Он указал на Вери. – Руку ей подыми!

- Эй, подожди! - сказал Павел. – Ты сперва обувку с нее сними. А то как ноги прибивать      будем?

- Заткнись, Гагарин. Доброе начало полдела откачало! Руку подыми!

Этого Лера уже вынести не смогла. Она толкнула в спины ближайших «красных» и закричала:

- Борисоглебский, ты совсем сдурел?! В психушке давно не валялся?! «Красные», а ну наваляйте ему!!! Вдолбайте ему, чтоб крыша вернулась!!!

- Рот закрой, - ответили двое «красных». – Не до тебя.

- Меня не слушаться?! Меня?! Да вы что, у вас всех крыша съехала?! Вас что, Синяя замутила?! Игорь, а ну вытащи Вери оттуда!

- Что же один против тринадцати сделает? – сказал Игорь.

- Трус! – рявкнула Лера.

В это время Павел сказал Борисоглебскому:

- А что если она заорет да училки сюда сбегутся?

- Да на кой слон! Мы тут, бывало, погромче орали. Им уже надоело. Там шестые классы, они побольше нашего орут. Училкам бы с ними справиться.

- Ты что, спятил? Разве ж они не отличат крика настоящей боли?

- Да фигня. Егор молотком будет стучать, Фаст никто не услышит.

- Игорь!!! – истошным голосом закричала Лера.

- Я понимаю, - тихо сказал Игорь. – Я хотел бы вмешаться, но здесь нужен тот, кто сильнее.

Сразу двое «синих» приложили левую руку Вери к поперечной перекладине креста. Павел коснулся белой ладони острием гвоздя, Борисоглебский замахнулся молотком.

- Хватит!!! – крикнула Лера. Она протолкнулась через «красных», которые замерли в ожидании, что же будет дальше и насколько это окажется серьезно, отпихнула от креста Павла с гвоздем и заслонила Вери собой. - Люди вы, пацаны, или звери дикие?! Озверели совсем, да?! Ну, пусть озверели! Но Вери я вам распинать не дам!!! Меня распинайте, меня!!!

- Тебя неинтересно, - сказал Борисоглебский. – Мы ж знаем, что ты не воскреснешь.

Павел оттащил Леру от креста, и двое «синих» схватили ее за руки.

- Ну а ты, Фаст, что же? – спросил Борисоглебский. – Тебя распинают, а ты молчишь!

- Так и Христос молчал, - сказал Павел. – Все по правилам.

С того места, где ее держали «синие», Лера увидела глаза Вери. В них не было ни слез, ни страха – одна лишь тихая печаль.

- Дымом запахло, - сказал один из «синих» и пнул Леру по голени.

- Да я уже давно чую. Окно открыто, костер жгут, - сказал другой «синий» и пнул Леру по другой голени. Он хотел еще плюнуть сзади ей на волосы, но тут послышался звонок. Затем еще один. А затем третий.

- Три звонка! – крикнул Павел. – Пожарная тревога!

 

* * *

«Синих» и «красных» охватила паника. Крест был выпущен из рук и ударился о пол. «Красные» вырвали Леру у «синих» и теперь глядели на нее, ожидая указания, что им делать. Лера хотела вновь закричать, но крика у нее не вышло – лишь хриплый шепот:

- «Красные», быстро на улицу. «Синие», за ними.

- Не тебе нам указывать, камбала лысая!

Этот крик Борисоглебского тут же поддержали все «синие».

- Сам ты камбала! – закричали «красные». - А еще вобла, свинья морская и весь зоологический словарь!

- Да бегите же вы все, олени! – крикнул Игорь. – Мы тут все сгорим, если ругаться будем!

- Ты кого оленем назвал, петух ощипанный?! – рявкнул Борисоглебский.

- Да пусть Соня строит «синих», а я вас выведу, - сказала Лера, но услышал ее один Игорь.

- Соня, выводи «синих»! – крикнул он. – Быстро! – Но ответом ему было молчание. Запах дыма стал еще сильнее.

- А где Соня? – послышались голоса и «синих», и «красных». Взгляды детей обежали всю мастерскую – Сони нигде не было.

- Может, в туалет пошла? – сказал Лере Игорь. – А там ведь пожар… Выручать ее надо!

- Иди выручай, - прошептала Лера.

И тут Вери в первый раз за три дня издала крик, не очень громкий, но слышный всему пятому классу:

- Все за мной! – Она сорвалась с места и белой молнией бросилась к окну. Когда Вери выскочила наружу, все – и «красные», и «синие» - забыв о своей вражде, как забыли они о ней при распятии, метнулись за ней. Лера при этом думала только о Соне.

Продолжение »