В л а д и м и р  К о ш к и н

 

 

 

Ч Е Т Ы Р Е   Д Н Я   В Е Р И

   

* * *

В пятом «А» классе, единственном пятом классе на всю школу, было всего шестнадцать человек. И из них – всего две девочки. Так уж получилось, что фамилии у них были Синяя и Красная, поэтому мальчишки разделили себя на две группы – семеро «синих» и семеро «красных». «Красные» во всем пытались превзойти «синих», а «синие» - взять верх над «красными». Довольно часто между двумя группами шли драки, по поводу и без повода, и Лера Красная, когда побеждала ее сторона, позволяла «своим» себя целовать, а отличница Соня Синяя при победе своей стороны делала за «своих» уроки. Так прошел весь сентябрь, - тогда был 1997 год, - а в первый понедельник октября случилось нечто совсем неожиданное.

Третьим уроком в тот день был английский язык, который вела Клара Карповна, классный руководитель пятого «А». В начале урока она сказала:

- Сегодняшний наш урок, милые, начнем с теста. Ну и что за кислые взгляды? Лерочка, а ну-ка улыбнись своим храбрым воинам! Так вот, в тесте десять вопросов. За правильный ответ – один балл. У кого в сумме будет больше баллов – всем ставлю пятерки! Сонечка, только своим прошу не подсказывать. Все-таки они вчера проиграли. Кто будет списывать и в учебник заглядывать, - тебя, Борисоглебский, касается, - десять баллов от суммы отниму! Ну, начали!

Клара Карповна прекрасно знала о разделении на «синих» и «красных» и использовала его для своей выгоды, и такие соревнования были на каждом ее уроке. Поэтому пятый «А» в целом делал большие успехи в английском языке, а также в физкультуре, так как Клара Карповна настраивала «синих» против «красных» и наоборот, ведя и этот предмет.

С тестом все справились за полчаса (Соня Синяя – за десять минут). Но едва учительница собрала тетради, как открылась дверь и все встали, увидев директора.

Директор школы Антон Янович был лысым бородатым мужчиной с широкими плечами, настолько маленького роста, что спортсменка Клара Карповна была выше его на две головы. Вошел директор не один – за ним вошла девочка, на которую половина класса тут же уставилась так, что даже забыла поздороваться с директором. Девочка была одета в белую кофточку и скромную синюю юбку, а распущенные волосы, своей белизной сливающиеся с кофточкой, доходили ей до лопаток. Ее бледное лицо было мокрым от слез, а под глазами темнели синяки.

Антон Янович вывел девочку к доске.

- Познакомьтесь, это Вери Фаст. Наша новая ученица.

 

* * *

Вери вытерла слезы, чтобы оглядеть класс. Она удивилась тому, что ряд парт у окна занят детьми, у каждого из которых в одежде есть что-нибудь красное, ряд у двери – детьми почти во всем синем, а средний ряд пуст. Посмотрев на «синий» ряд, Вери заметила насмешливую улыбку худенькой девочки в больших очках, а посмотрев на «красный» ряд – приветливый взгляд девочки с румяным, как яблоко, лицом. За одной партой с этой девочкой сидел мальчик с большим носом, на котором было два больших прыща.

Заметив, что новенькая задержала взгляд на носу приятеля Леры, Соня Синяя тихо фыркнула. И тут, глядя на «красных» и Клару Карповну, Вери открыла рот и сказала:

- Радуйтесь.

У нее был очень тихий голосок, но все ее услышали. Соня очень удивилась, но не приветствию, а тому, что Вери говорит по-русски безо всякого акцента. Никто не ответил на приветствие – никто не знал, как надо отвечать.

- Да все тут тебе радуются, Вери, - улыбнулся Антон Янович.

- Она будет учиться в моем классе? – нахмурила брови Клара Карповна. – А… а документы? И откуда она?

- Давайте выйдем, Клара Карповна, и я вам все объясню. Но сначала… запомните, вы за нее отвечаете. И вы, дети, за нее отвечаете. Не вздумайте ее обижать. И я вас прошу… Очень прошу, не задавайте ей никаких вопросов. Пойдемте, Клара Карповна. А вы пока пообщайтесь с Вери. Только чтоб без шума!

Учительница, пожав плечами, поднялась из-за стола и своей обычной горделивой походкой вышла из класса. Пропустив ее вперед, Антон Янович вышел следом.

- Лысый гном!!! – крикнул вслед директору Борисоглебский.

Никто не вернулся – запас замечаний Борисоглебскому на сегодня был уже израсходован, к тому же уже в сентябре стало ясно, что от них мало пользы, а от наказаний его хулиганство ничуть не прекращается. Мальчик перевел взгляд на Вери, которая осталась стоять у доски. Она посмотрела на пустой ряд между «синими» и «красными» и сказала этому ряду:

- Я люблю вас…

Некоторые засмеялись, а мальчик с большим носом встал и подошел к Вери со словами:

- Ой, как замечательно! Мы тоже тебя любим!

Наклонив к девочке лицо, он громко запел:

 

Вери, Вери, Вери-Фастов джаз,

Мы любим Вери, она любит нас,

Но про Вери не знаем, откуда прислали ее…

 

- Тебе у нас понравится, Вери, - перебил он сам себя. – Вот, садись рядом с Лерой, уступаю свое законное место! Кстати, я Игорь. Игорь Аронов.

Вери осталась на месте.

- А ты че, олень, ее к своим перетягиваешь?! – крикнул кудрявый мальчишка из «синего» ряда. – Наша она! На ней юбка наша!

- Ой, да нужна нам такая, Павел! – фыркнула Соня. – Отдай «красным», пусть она им все суммы перепортит.

- Завидует, - сказала Лера Красная. – Садись со мной, Вери. Я тебе все расскажу. У нас тут сидят так: красивые слева, умные слева. Остальные справа.

- Рот закрой, Красная! – крикнул Павел. – А то посинеешь!

- А тебе завидно, что тебе синеть уже некуда! Ты этого не слушай, Вери. Это Попович, он у нас тупой. – Лера не успела увернуться от летящего в нее голубого ластика и получила им по красной щечке, но даже не пискнула. – А этот рядом с ним – Борисоглебский. Он еще тупее. - Лера плюнула на ластик, швырнула его обратно и тоже попала. – Вери, а ты откуда к нам приехала?

Но тут случилось то, чего никто не ожидал. Вери вздрогнула всем телом, отвернулась и схватилась за край доски. Через миг она снова повернулась к классу лицом, утирая новые слезы.

- Ой, прости, Вери! Я и забыла, что тебе вопросов нельзя задавать. Кстати, а почему нель… Ой!

- Помолчи, Красная, - сказала Соня. – Не видишь – ей плохо!

- Может, за врачом сходить? – сказал Павел Попович. Но Борисоглебский ответил:

- Да на кой слон! Лысый гном, хотя и дуб, наверняка ее уже к врачихе сводил. А то бы он ее к нам не привел.

В это время Игорь говорил Вери:

- Не плачь, красотка. На самом деле у нас тут все друг друга любят. И все поют регги.

Правдой, конечно, не было ни первое, ни второе. Кроме Игоря, регги никто не пел, а его песен никто не слушал. Вери явно сразу это поняла, и слезы потекли уже через ее руку. Игорь улыбнулся ей и пустил в ход свой носовой платок. Затем он взял ее за мокрую руку и усадил на то место, где сидел сам, рядом с Лерой. Пока Игорь собирал вещи, чтобы пересесть, Лера пожала Вери руку и тоже ей улыбнулась.

- Ой, до чего руки у тебя холодные! Может, ты чем-нибудь бо… Ой, прости, пожалуйста.

Игорь отправился за парту позади всех «красных». На ходу он пел:

 

И займут тогда первые последнее место,

А последние регги будут петь допоздна,

И кто верен Христу, тому Вери невеста,

И кто солнцу верен, тому Вери жена!

 

Борисоглебский запустил в него синей линейкой и промахнулся.

- А спорим, баклан, - сказал он Павлу, - что Фаст в «красных» долго не просидит?

- Почему?

- Во-первых, она не «красная». Ничего «красного» у нее нет, и юбка синяя, и портфель черный, а сама какая-то белая. И волосы белые. Во-вторых, девчонка. На кой слон ей Леркины поцелуи? Она и сама может компанию собрать, и будут у нас «белые», «синие» и «красные».

- Как российский флаг, - сказал Павел.

В это время Лера говорила Вери:

- Приходи завтра ко мне, будет весело. Наташу Королеву послушаем, блинчики поедим, в компьютер поиграем…

- Не в компьютер, а НА компьютере, дура, - сказала Соня.

- А ты, Синяя, заткнись. Я говорю «в компьютер»,  значит, «в компьютер»!

- Вот и видно, что ты тупая. Как все «красные». На компьютере.

- Да гонишь ты! В компьютер! – поддержали Леру двое «красных».

- Не в компьютер, ослы! На компьютере! – крикнули четверо «синих».

- В компьютер!!! – закричали, вскакивая, все «красные».

- На компьютере!!! – закричали, вскакивая, все «синие».

Тут бы и начали они бросаться друг в друга чем попало, включая портфели, но в этот момент открылась дверь и вошла Клара Карповна. На ее лице был испуг.

 

* * *

Клара Карповна не сделала никому замечания. Она смотрела только на Вери. Даже слово «садитесь», казалось, было обращено к ней одной.

- А правильно будет «на компьютере», - шепнула Вери Лере. Лера села, а Вери заметила, что ей сзади подложили что-то на стул. Невероятно быстрым движением руки она подняла этот предмет и уже тогда села. Это была маленькая пачка недопитого сока с надписью «Напиток из груши-дички».

Вери развернулась и положила сок на парту сзади.

- Спасибо, - сказала она и поклонилась сидящему там мальчику. Тот раскрыл глаза от удивления: в этом слове была не обида, не насмешка, а искренняя благодарность.

- Вери, голубушка, подойди к доске, - сказала Клара Карповна. Когда Вери оказалась у доски, она продолжила: - Ну, раз вопросов задавать тебе директор не велел, а учиться тебе надо, то я тебе, ласточка, дам отдельное задание. Напиши здесь, на доске, о себе. О жизни своей, о родителях, о доме своем напиши, может, кошечка есть или собачка, так и о ней напиши. По-английски.

Вери движением охотящейся кошки схватила мел и за две-три секунды неровными печатными буквами написала:

 

My name is Very Fast. That is all.

 

«Синие» захохотали. «Красные» замерли. Клара Карповна на минуту задумалась, а потом заговорила по-английски:

- Very, your answer is very short. I believe that you can tell us more. Do it, please.

- That is all, - ответила вслух Вери. По-английски она говорила хуже, чем по-русски. И Клара Карповна заглянула ей в глаза, словно опасаясь увидеть в них новые слезы.

- Покажи дневник, - сказала она. Вери вернулась к своему месту, вынула дневник и подала его Кларе Карповне. Та глядела в него минуты три, затем, не поставив ничего, вернула. А Вери, собираясь сесть, сперва оглянулась на парту сзади.

- Зачем? – тихо спросила она, и тот же мальчик мигом отдернул от ее стула руку с тем же «напитком из груши-дички».

Остаток урока учительница проверяла тетради, красные и синие. Прозвенел звонок, и она велела взять тетради и положить на стол дневники. Объявив всему классу, что со счетом 71:55 победили «синие»,  она торжественно выставила им пятерки, а затем начала ставить «красным» то, что они заслужили. Лера Красная получила тройку, пятерка оказалась лишь у Игоря Аронова. Ученики стали расходиться, только Лера, Игорь и Вери остались в классе. И учительница заметила, что Вери вновь плачет, почти беззвучно захлебываясь рыданиями. Клара Карповна не посмела спросить даже «что с тобой»? и заговорила:

- Да что ты, милая моя… Не переживай так… Ну, не будем мы трогать эту тему… Не будешь писать о себе, о другом писать будешь… Еще, деточка, пятерок у меня много заработаешь…

- Я не о себе плачу, Клара Карповна, - всхлипнула Вери. – Я такая… злая… Я так вас расстроила…

- Да что ты, голубушка! Ничего ты меня не расстроила. Все хорошо.

- Помолитесь обо мне… - Клара Карповна молча кивнула. Она молилась только перед выступлениями на соревнованиях.

- Игорь, пожалуйста, проводи Вери в кабинет русского, - сказала она. – У вас же русский следующим уроком.

Игорь собрал вещи, взял в одну руку портфели, свой и Вери, в другую – руку самой Вери, и оба ушли.

- Клара Карповна, кто она такая? – с нетерпением спросила Лера.

- Об этом ты, голубушка, узнаешь как-нибудь от нее самой.

И Лера заметила, что учительница, глядя на входящих шестиклассников, пытается прогнать с лица вновь возникший испуг.

 

* * *

Игорь довольно быстро выпустил свою руку из руки Вери. Девочка шла с такой скоростью, что он никак не мог за ней угнаться. Тогда он попросил Вери идти за ним, а сам пошел впереди с портфелями в обеих руках. При этом он пел:

 

Нам укажут путь

Белою рукой,

Регги не уснуть,

Вери ждет покой.

 

Не сумеет мать

Вери сохранить,

Вери будет спать,

Регги будет жить…

 

Тут они дошли до двери нужного им класса.

- Жаль, что тебя нельзя спросить, как тебе моя песня понравилась.

- Жаль, - согласилась Вери. Игорь ожидал чего угодно, но не этого, поэтому он молча внес в класс портфели и усадил девочку на третью парту «красных», рядом с собой.

Учитель русского языка, старый Генрих Вильгельмович, весь урок вызывал пятиклассников к доске и требовал писать под диктовку предложения. Желающих получить оценку было очень много, особенно среди «красных», которым хотелось отплатить «синим» за победу на английском. Вери же не поднимала руки.

- Ну а ты что же, мышка? – спросил ее учитель в самом конце урока. – Иди-ка к доске, княгиня Мышкина.

Вери на миг вцепилась в парту, еле удержалась, чтобы не вскрикнуть, затем глубоко вдохнула и в одну секунду оказалась у доски. «Синие» и почти все «красные» громко захохотали над словами учителя.

- Нельзя ей задавать вопросов, - сказал Игорь.

- А это еще почему?

- Антон Янович не велел, плохо ей от этого.

- Вот оно как? Ну хорошо, мышка, пиши: «Корова паслась возле орехового дерева».

Мел замелькал в руке Вери так, что никто не мог понять, что она пишет. На доске оказалась настолько неразборчивая надпись, что слово «корова» нельзя было отличить от слова «паслась».

- Это где тебя так писать учили?! – рассердился Генрих Вильгельмович. Вери вздрогнула, зашаталась и уперлась обеими руками в доску, чтобы не упасть. Но тут же, выронив мел, меньше чем за секунду присела и подняла его. На пол упало несколько слез.

- Ну а теперь, Фаст, уйми коня и пиши снова. Разборчиво и как полагается.

Вери переписала предложение чуть помедленнее, но разборчивей оно от этого не стало.

- Дневник на стол, княгиня Мышкина. Двойка тебе.

- Спасибо, - сказала Вери тем же тоном, каким благодарила мальчишку, который подложил ей на стул сок. Ставя жирную красную двойку, учитель произнес:

- Не будешь учиться как надо – худо тебе будет!

- Помолитесь обо мне… - прошептала Вери. Генрих Вильгельмович, ошеломленный, вернул ей дневник, не сказав ни слова. А в это время Борисоглебский спросил Соню:

- Чего это он ее зовет «княгиня Мышкина»?

- А это у Достоевского в книге был князь Мышкин.

- А че за книга? Как называется?

- «Идиот». Я не читала, так, заглянула…

- Идиот?! – Сперва Борисоглебский, а затем остальные «синие» разразились чудовищным хохотом. Они без конца показывали на Вери пальцами, и у некоторых в хохоте слышалось слово «идиотка». Впрочем, четверо «красных» стали смеяться над Вери сразу после ее двойки.

Тут прозвенел звонок, и все умолкли. Открылась дверь, и вошел Антон Янович. Ученики мгновенно встали.

- Здравствуйте, - сказал директор. – Дети, вы получили домашнее задание?

- Их эта новенькая с ума свела, - пожаловался учитель русского языка.

- После уроков зайдете ко мне, поговорим, - строго сказал Антон Янович. Дождавшись, пока все дети запишут задание на дом, он встретился глазами с Вери, и та со своим черным портфелем подошла к нему.

- Ну, Вери, пойдем. Скажи что-нибудь ребятам на прощание.

- Я люблю вас… - почти шепотом сказала Вери. – Помолитесь обо мне…

- А вам, дети, как понравилась ваша новая подруга?

- Какая-то она мутная! – закричал Павел. – И юбка у нее наша, синяя, а она к «красным» села!

- Разве Господь создал нас «синими» или «красными»? – сказала Вери. – Мы все люди, мы все Его дети.

Антон Янович заметил на ее глазах новые слезы и поспешил вывести девочку из класса.

- Антон Янович, а можно она завтра ко мне в гости придет? – вслед директору спросила Лера. Тот ответил из-за двери:

- Будет не против – придет. Если попросишь.

- Вери, мы любим тебя! – вдруг закричал Игорь. Но даже если Вери что-то ответила, с ее тихим голоском ее никто не услышал. Больше в этот день дети ее не видели, и хотя Игорь еще три часа бродил вокруг школы, пел сам себе песни и высматривал, не выйдет ли из корпуса новенькая, он ее так и не заметил.

 

* * *

На следующий день «синие» и «красные», подходя к кабинету русского языка и литературы с разных сторон коридора, увидели Вери уже у его двери. Все пять уроков она сидела с Лерой Красной (а юбка у нее была все та же, синяя), и на каждом уроке ее вызывали к доске. И каждый раз, независимо от того, знала она урок или нет, Вери оказывалась у доски за одно мгновение. Оказалось, что она прекрасно разбирается в истории и природоведении, но ничего не понимает в граждановедении и совсем не знает русской литературы. Когда ее хвалили, она тихо говорила: «Не меня хвалите, а Господа», когда ругали, так же тихо: «Помолитесь обо мне». К пятому уроку у нее было две пятерки и две двойки, и на каждую оценку она одинаково отвечала тихим «Спасибо». Вдобавок на каждом уроке из нее лились слезы, и «синие» смеялись над Вери, а «красные» пытались успокоить ее словами «рева-корова» и «плакса-вакса-гуталин». Ни один учитель не задавал Вери вопросов, все лишь давали задания – видно, Антон Янович всех уже предупредил.

Пятым уроком было рисование, вела его молодая девушка Есфирь Аркадьевна. Уроки она проводила так: давала тему, а затем сорок минут читала какой-нибудь любовный роман и лишь в самом конце урока отрывалась от него и проверяла рисунки. Иногда ее подзывали поднятой рукой, но это было чрезвычайно редко.

В тот вторник Есфирь Аркадьевна, оглядев весь класс и надолго задержав взгляд на Вери, сказала:

- Сегодняшняя тема – «Мой дом». Рисуем дом, в котором живем.

Лера так тщательно рисовала собственный дом, что к концу урока на ее пальцах и ладонях появились разноцветные пятна. Она была настолько озабочена ими, что даже не посмотрела в сторону плачущей Вери. А та в начале урока за три секунды нарисовала на чистом листе облако и закрыла лицо ладонями. Так и застала ее, оторвавшись от любовного романа, Есфирь Аркадьевна.

Проверив все работы и поставив пятерки всем, кр… Продолжение »